«Мы живем мифически, но продолжаем мыслить фрагментарно и однобоко».

Маршалл Маклюэн. «Понимание медиа: внешние расширения человека»

Городская легенда, цифровой фольклор, моральная паника, продукт постправды — все это о «Синем ките», онлайн-игре, целью которой является совершение (или несовершение) самоубийства. Подпадая под все перечисленные категории, ни одной из них этот информационный феномен не исчерпывается. «Синий кит» появился в России, распространился в Украине и других странах бывшего СССР, сквозь Евросоюз и США добрался до стран Ближнего и Дальнего Востока, Австралии, Южной Африки и Латинской Америки. Его не остановили ни экономические, идеологические и политические особенности государств, ни языковые и культурные барьеры, ни цивилизационные различия. Каждое общество по-своему боролось с «цифровой эпидемией», передающейся через Интернет и распространяющейся преимущественно среди детей и подростков. Известны единичные случаи удачного разрешения этого вопроса и огромное количество крайних и беспомощных мер, которые только ухудшали сложившуюся ситуацию. Сегодня, в апреле 2018 года, «Синий кит» продолжает быть предметом активного обсуждения в медиа Туниса, Индии, Алжира и Египта — а это значит, что никакого комплексного видения феномена так и не сформулировано, хотя абсолютная всепроникаемость «синего кита», казалось бы, его подразумевает. В этом тексте собраны краткие сведения о течении этого феномена с самого его появления, об удачных и неудачных попытках его решения, о его формообразующих элементах, а также совершена попытка исследования непосредственно самого «Синего  кита». Итогом изучения является интерпретация этого мема как одного из проявлений виртуального коллективного бессознательного. Такой подход может стать ключом к превращению подобных феноменов из новой формы технофобии в инструмент анализа коллективных процессов в социальных медиа.

Эффект Вертера

В самый разгар паники на родине «Синего кита», России, пользователи социальной сети ВКонтакте 21-летний Филипп Будейкин и 20-летний Филипп Море изложили свою версию рождения онлайн-игры в интервью ресурсу «Лента». Оба парня были администраторами групп в этой социальной сети. По их словам, с 2014 года во ВКонтакте существовали сотни сообществ, специализирующихся на суицидальной тематике. Очередной всплеск популярности групп произошел после самоубийства студентки из Уссурийска Рины Паленковой 25 ноября 2015 года. Через несколько дней после инцидента в сеть попало фото с места самоубийства, которое, по всем признакам, произвело «эффект Вертера».  

Этот эффект был впервые зафиксирован в конце ХVIII века после выхода в печать романа Гёте «Страдания юного Вертера». Заключается он в том, что активное освещение любого самоубийства в медиа приводит к волне подражающих самоубийств. Позднее в США, Европе и Австралии неоднократно проводились исследования, которые подтверждали возрастание количества самоубийств после массовых освещений подобных случаев. Также было выявлено, что такому подражанию более всего подвержены подростки.

Кто именно выложил фото погибшей девушки в сеть — до сих пор не установлено, но в итоге Рина Паленкова стала популярнейшим мемом в Рунете. Многочисленные «расследования» ее смерти, которые проводили интернет-пользователи, зачастую заканчивались разнообразными мистификациями. Так появилась версия, что Рина состояла в тайной суицидальной секте.  Образ «синего кита» стал одной из составляющих этой суицидальной эстетики, во многом из-за широко известных случаев гибели китов вследствии выбрасывания на берег. Такое же название получила онлайн-игра, в которой «кураторы» на протяжении 50 дней дают «криповые» (от англ. creepy — жуткий) задания игроку. Среди них, например, просмотр страшных видео, нанесение самому себе телесных повреждений (self-harm) путем выцарапывания на коже контуров китов или хештегов, посещение потенциальных мест для самоубийств и так далее. Каждое задание должно быть подкреплено фотодоказательством, которое следует отправить «куратору». По легенде, последним заданием в игре является самоубийство. По словам Филиппа Будейкина и Филиппа Море, популярность групп постепенно шла на спад, но ситуация кардинально изменилась после выхода статьи в «Новой газете».

Широкая аудитория впервые узнала о «Синем ките» в мае 2016-го. Журналистка российской «Новой газеты» Галина Мурсалиева опубликовала крайне эмоциональный материал о самоубийстве 14-летней Эли из Красноярска. В материале журналистки речь идет о том, что мама девочки инициировала собственное расследование и узнала о существовании так называемых «групп смерти» или «суицидальных групп» в социальной сети ВКонтакте. Зарегистрировавшись, чтобы получить как можно больше информации, женщина узнала о том, что ее дочь состояла в одной из таких групп и играла в игру «Синий кит». Именно это она и считает причиной самоубийства своей дочери. Галины Мурсалиева в своем материале также сообщала, что по всей России уже 130 детей покончили жизнь самоубийством из-за участия в «группах смерти». Материал за неделю прочитали более полутора миллиона человек. Коллеги критиковали Мурсалиеву за неэтичность и разжигание паники. Позднее выяснилось, что текст содержит множество фактических ошибок, неточностей и личных эмоциональный предположений авторки, выдаваемых за реальную информацию.

После выхода статьи Мурсалиевой некоторые из «групп смерти» были заблокированы. Тогда, по словам Филиппа Будейкина, он стал администратором одной из групп, дублирующей деятельность «суицидальных групп». В интервью «Ленте» в мае 2016-го он рассказал, что планировал с помощью этого популярного контента привлечь подписчиков для страницы, а когда их количество превысит отметку 5000, поменять тематику группы на музыкальную, чтобы «продвигать свое творчество», поскольку все происходящее было для него только игрой.

Ни российские правоохранители, ни российские или иностранные журналисты так и не подтвердили гибели 130 подростков из-за их участия в «группах смерти». Но эта цифра до сих пор упоминается в материалах журналистов по всему миру — как данные первоисточника.

Моральная паника

!google_trends

На карте отображена популярность поисковых запросов в Google Trends для запроса «синий кит игра» на русском языке (красный цвет), на английском «blue whale game» (желтый), на испанском — «ballena azul juego» (фиолетовый), на португальском — «baleia azul jogo» (зеленый) и на персидском — «(نهنگ آبی (بازی» (голубой).  По каждому из этих запросов и еще для 25 вариаций каждого из них Google констатирует сверхпопулярность (это значит, что интерес к этому тренду вырос более чем на 5000%). График динамики популярности, последовательность распространения и другие детали по этим запросам в период от 1 марта 2016 до 30 марта 2018 года можно посмотреть здесь.

Пик «моральной паники» в России пришелся на ноябрь 2016-го, в странах бывшего СССР —  Украине, Казахстане и Кыргызстане — на февраль-март 2017-го. Попытки украинской полиции предостеречь родителей способствовали нарастанию моральной паники. Так, сотрудники киберполиции Украины не только советовали родителям внимательно проверять личные переписки, видео и фотоматериалы своих детей, но и опубликовали список подростков, состоящих в так называемых «группах смерти». Также по результатам совещания под председательством Уполномоченной Верховной Рады Украины по правам человека Валерии Лутковской в школах по всей стране было рекомендовано провести медицинские осмотры детей на предмет самоповреждений. Истерию активно использовали в Украине сторонники интернет-цензуры — в общественных дискуссиях о блокировке ряда российских интернет-ресурсов. Кроме доводов о национальной безопасности на фоне военного вторжения российских войск на Донбасс, довод о безопасности детей в Интернете, а именно о массовом увлечении «российской игрой» «Синий кит» в российской сети ВКонакте, стал одним из ключевых. В мае 2017-го вступил в силу указ о блокировке ряда российских интернет-ресурсов на территории Украины. Всего в санкционном списке — 1228 физических и 468 юридических лиц. Ранее на территории Украины никогда не блокировались интернет-ресурсы в связи с контентом (за исключением детской порнографии).

В России ввели уголовную ответственность за администрирование «групп смерти». Поправки в Уголовный кодекс предусматривают до шести лет заключения за их создание и до трех лет для тех, кто «вовлекает подростков в игры». Летом 2017-го Филипп Будейкин был осужден на три года и четыре месяца колонии-поселения. Изначально его обвиняли в доведении до самоубийства 15 человек и в подстрекательстве еще 5. Было доказано два случая подстрекательства. Сейчас в России длится судебный процесс, который также представляется как «дело куратора “Синего кита”». 26-летнего Илью Сидорова подозревают в доведении до самоубийства школьницы. Мужчину также обвиняют в вымогательстве у пострадавшей денег. Суд Еткинского района, где рассматривалось дело, вернул его в прокуратуру на доработку, поскольку «нашел противоречия между описанием преступных действий и их квалификацией». В апреле 2018-го уже областной суд Челябинской области отменил это решение и вернул дело обратно в районный суд — теперь его рассмотрят без доработки, но уже другим составом судей.

В апреле 2017-го вирус захватил Европу, а за ней очень быстро распространился в США, Бразилии, Англии, Италии, Испании и странах Южной Африки. О  «Синем ките» писали не только таблоиды — например, британский The Sun, который активно следил за развитием этой темы в разных частях планеты, — материалы появлялись также на CNN, BBC, Bloomberg.view и других авторитетных ресурсах.

В августе-сентябре 2017-го «Синий кит» добрался до стран Ближнего Востока, а затем и в Индию. Министерство электроники и IT Индии обратилось к крупнейшим интернет-компаниям — Google, Facebook, Whatsapp, Instagram, Microsoft и Yahoo — с требованием немедленно удалить все ссылки на игру «Синий кит» со своих платформ. Компании заявили, что уже делают все возможное. Школы в северном штате Уттар-Прадеш запретили школьникам приносить в школу смартфоны, а в Пенджабе учеников обязали посещать занятия в одежде с коротким рукавом — чтобы учителя могли заметить порезы и увечья, которые дети могут наносить себе во время игры. Уже в 2018 году власти Индии заявили о дополнительном обучении 27 тысяч полицейских, целью которых станет предотвращение киберпреступлений против детей и женщин.

Иранские власти, и без того прославившиеся своей интернет-цензурой, в очередной раз сослались на «сатанистские идеи», которые распространяет «Синий кит», и предупредили о готовящихся мерах онлайн-цензуры. Позднее на территории страны действительно были зафиксированы новые случаи интернет-цензуры, но это произошло в связи с протестами в декабре 2017-го — январе 2018-го.

Полиция Китая также обратилась к своим гражданам с предостережением. Пекинский информационный интернет-офис и Бюро общественной безопасности провели встречу с восемью интернет-компаниями, чтобы предостеречь о борьбе с «Синим китом». Молодежное крыло партии заявило о начале кампании «Project Whale Hunt», целью которой было обнаружение игроков. В мае 2017-го Tencent, крупнейший интернет-портал Китая, закрыл 12 групп, связанных с игрой «Синий кит», на своей социальной платформе QQ.

В Марокко и Алжире заговорили о синем ките уже в 2018-м. В Тунисе родители пострадавших детей обратились с требованием запретить игру. Суд в городе Сус обязал Интернет-агентство Туниса «забанить игру». Также в стране был введен запрет на продажу мобильного приложения игры «Mariam» в App Store и Google Play, которую власти и массовые медиа считают производной от «Синего кита». Разработчик отвергает обвинения и считает происходящее истерикой.

В Кении суд ранее также обязывал интернет-провайдеров «забанить игру». «Но это не игра в смысле видео, или приложения, или веб-сайта, или любого структурированного продукта. Это деятельность. Как игра “Правда или действие”, в которую подростки играли на протяжении десятилетий», — прокомментировал решение суда о блокировке доступа к игре в Кении главный технический директор Liquid Telecom Group, председатель Liquid Telecom Kenya Бен Робертс в интервью Business Today.

Решения

Все централизованные попытки справиться с ситуацией фактически были реакцией отрицания проблемы. Так, российские власти вместо проведения реального расследования разыграли ряд показательных судебных процессов; украинские продемонстрировали неспособность формирующейся системы решать серьезные вопросы информационной безопасности; индийские — ударились в патриархальную истерику с нарушением личного пространства своих граждан, а власти Кении и Туниса продемонстрировали беспомощность и нелепость популистских решений.

Но были и успешные примеры преодоления паники. В основном это были децентрализованные реакции.

В Болгарии общественная организация «Safer Internet Centre» оперативно разработала и распространила подробное руководство для родителей о том, как себя вести в подобных ситуациях. Параллельно группа работала над распространением разъясняющих материалов в Интернете — о фейковых новостях, эмоциональном контенте и ответственности СМИ. Они опровергали каждый слух, занимались скрупулезным фактчекингом. В течении двух недель группа активистов продемонстрировала, что сплоченные, оперативные и профессиональные действия могут остановить волну моральной паники. Такие действия эффективны на ранних стадиях, когда каждое сообщение можно проверить «вручную» и дать опровержение по каждому отдельно взятому случаю, не допустив разжигания паники до неконтролируемых масштабов.

В Италии с таким же заданием справился один человек — журналист Андреа Анголино. Как только в итальянских СМИ начали распространяться новости о 130 погибших российских подростках, он провел свое личное расследование и в течении недели с помощью нескольких подробных материалов, в том числе описывая опыт болгарских коллег,  прервал волну паники. Журналист отмечает что отсутствие альтернативных точек зрения в медиапространстве играло ему на руку. Взволнованные пользователи начинали искать хоть какую-то дополнительную информацию и быстро попадали на его тексты, обеспечивая их дальнейшее распространение. Этот пример демонстрирует нам не только важность понимания принципов работы медиасреды, но и убедительную силу медиаграмотности итальянской аудитории.

В Индии интересное решение разработали представители IT-среды совместно с активистами от медицины. The Color of Grey Cells совместно с Banjara Academy  запустили кампанию с целью «угона поискового запроса». Активисты планируют заполнить индийский интернет текстами о ментальном здоровье подростков и постоянно поддерживать их актуальность оплатой рекламы в Google. Программа рассчитана на индийских граждан от 18 лет. Таким образом, когда родители будут гуглить «blue whale», они будут в первую очередь видеть сайты с консультационными текстами о ментальном здоровье подростков, которые призваны помочь родителям решить эту проблему. Принять участие в оплате такой рекламы могут все желающие.

Особое место в результативных реакциях занимают коллективные действия.

Так, своеобразно решила проблему «Синего кита» интернет-общественность России. В сети ВКонтакте пользователи запустили волну троллинга тех, кто принимает участие в игре «Синий кит» — будь то кураторы или игроки. Так мистическое очарование «Синего кита» было нарушено напором троллинга. Здесь мы видим традиционную реакцию смеховой стихии по Михаилу Бахтину и ее релаксирующую силу.

Эта же реакция решила проблему и для украинских пользователей, поскольку распространялась в одном информационном поле — сети ВКонтакте. Но этот способ преодоления скорее символизирует отказ от решения проблемы: очищение смехом снимает напряжение, но не устраняет первопричину.

Другая коллективная реакция является самой результативной. В России многие подростки, которые ранее принимали участие в игре или по разным причинам считали такую игру неуместной, организовывали свое сообщество. Иногда они также назывались «китами», для того чтобы привлечь своих сверстников и предостеречь их от совершения самоубийства. Администратором одной из таких групп в России был Филипп «Море китов». В интервью «Ленте» он и еще четыре таких же «кита», как он, рассказали, как они проводили работу в сети ВКонтакте по предотвращению суицидов. В личных переписках с «игроками» они обсуждали их проблемы, морально поддерживали — фактически, оказывали своим сверстникам психологическую помощь. В Украине также были зафиксированы подобные случаи. Дети и подростки организовывали отряды «дельфинов», которые занимались психологическим волонтерством.

Подобная инициатива была зафиксирована в Бразилии — там один из пользователей запустил кампанию «Baleia rosa», что переводится как «Розовый кит». Он сделал соответствующий сайт и призвал всех желающих присоединиться к кампании. Участники рисуют на руках розовых китов и сердечки, пишут в соцсетях о том, почему им нравится жить, и всячески поощряют присоединение поклонников «Синего кита» к своей группе.

Уже сейчас, используя весь полученный опыт и спустя все совершенные попытки, можно предположить, что наиболее результативным может стать комплексный подход: коллективная эмпатия пользователей, профессиональные и оперативные действия активистов, централизованные программы по медиаграмотности для родителей и психологической поддержке для подростков, ответственность редакций и скрупулезный фактчекинг. Но самым эффективным решением по результатам и с учетом уже всего случившегося может стать только изучение природы самого «Синего кита».

Крипипаста как цифровой фольклор

По своей первоначальной природе «Синий кит» — это крипипаста.

Creepypasta — это мистические истории, подкрепленные медиаматериалами (изображениями, видео или аудио), которые распространяют пользователи в сети Интернет. Слово происходит от английского «creepy» — жуткий и «paste»  — копирование. Эти истории генерируются самими пользователями, повествуют о убийствах, самоубийствах и потусторонних явлениях и распространяются с целью запугивания читателей. В некотором смысле эти истории очень похожи на «страшилки»,  которые принято рассказывать у костра.

Один из наиболее распространенных персонажей «крипипасты» — Slender Man (англ. «стройный человек»), придуманный и созданный в 2009 году для конкурса мистического контента на одном из интернет-форумов. Slender Man — это худой высокий человек без лица, в черном костюме и со щупальцами, растущими из спины. Его часто изображают как прячущегося в лесах персонажа, который преследует детей. Этот персонаж стал настолько популярен, что впоследствии ему было посвящено несколько популярных YouTube-каналов, видеоигр и фильмов, включая полнометражный фильм, который выйдет в прокат в мае 2018-го.

Средства массовой информации обратили внимание на Слендермена в 2014 году после случая в американском городке Уакеша, штат Висконсин. Две двенадцатилетние девочки прочитали о Slender Man на ресурсе Wiki Creepypasta. Они настолько прониклись идеей существования этого персонажа, что захотели стать его последовательницами, чтобы уберечь свои семьи от его преследования. Девочки решили, что могут достичь этого путем совершения убийства. 31 мая 2014 года они заманили свою одноклассницу в лес, нанесли ей 19 ножевых ранений и убежали, бросив девочку умирать. Жертве удалось выползти на проезжую часть, где ее нашел велосипедист и вызвал скорую медицинскую помощь. Жертва осталась жива, а нападавших приговорили к 25 и 40 годам принудительного лечения в психиатрической клинике. Обоим в ходе судебного следствия диагностировали шизофрению.

Америка была шокирована этим случаем. Множество обвинений посыпалось на сайт Wiki Creepypasta. Его создатели разместили заявление, где сообщали о том, что они очень сожалеют о случившемся, но являются «литературным сайтом, а не сумасшедшим сатанистским культом». В штате Висконсин доступ к этому ресурсу был закрыт.

Шира Чес, ассистентка профессора масс-медиа и искусств в Университете Джорджии, США, считает, что крипипаста не более опасна, чем рассказы о зомби и вампирах. По словам исследовательницы, крипипаста является современным цифровым фольклором. Она выделила три сходные черты между крипипастой и фольклором: коллективность (объект создает коллектив, а не отдельный человек), изменчивость (история меняется в зависимости от потребностей рассказчика) и производительность (повествование рассказчика меняется, чтобы сформулировать ответы для аудитории). Разница же между крипипастой и фольклором, с точки зрения Ширы Чис, заключается в том, что фольклор формируется в течении нескольких поколений, а крипипаста создается онлайн в течение нескольких часов или дней.  

«Синий кит» — один из артефактов современного цифрового фольклора. Он был создан коллективно, он всегда меняется по потребности рассказчика и для удовлетворения потребностей аудитории. Уже это делает абсурдной и безуспешной попытку поиска и наказания виновника. Но такая скорость формирования цифрового фольклора имеет особое преимущество — доступность в сборе материала для его дальнейшего изучения. Другими словами, анализ коллективных страхов, так тесно связанных с сегодняшней действительностью, открывает широкие возможности влияния на причины их возникновения.

Городская легенда

Благодаря статье Мурсалиевой «Синий кит» мигрировал из новых медиа в традиционные — он стал городской легендой, спровоцировавшей моральную панику.

Само понятие «городской легенды» было введено американским фольклористом Яном Брунвандом в 1980-е годы. Брунванд определяет городскую легенду как «близкого родственника мифов, волшебных сказок и слухов». У легенд, в отличие от слухов, есть сюжеты. В отличие от мифов и сказок, они должны быть злободневными и правдоподобными, а события — укорененными в ежедневную действительность, они могут случиться. Убедительная привлекательность типичной городской легенды — ее элементы тайны, ужаса, страха или юмора. Часто они функционируют в качестве предостерегающих рассказов, где действующими лицами становятся дети и подростки.

Одной из характерных особенностей распространения городских легенд Ян Брунванд считает принцип FOAF — акроним от «friend of a friend» (друг друга), — подразумевая, что в подобных случаях почти никогда не возможно найти первоисточник, поскольку «эта ужасная история» произошла с «другом друга». В случае с «Синим китом» «эти ужасные истории» «происходили» с детьми друзей друзей, мальчиками и девочками из параллельных классов, ну, и благодаря всеобщей моральной панике — с детьми из новостей.

Если интернет-мем «Синий кит» как крипипаста говорит о неосознанных и невербализованных проблемах подростков, то городская легенда «Синий кит» — о страхах их родителей. Моральная паника, разгоревшаяся вокруг этого феномена, имеет классический фундамент.

lovejoy3Призыв «подумать о детях» неоднократно становился предметом для дискуссий. Его применение должно считаться риторическим приемом в борьбе за права детей, но он так часто апеллирует к жалости и эмоциональной манипуляции, что в итоге может расцениваться как логическая ошибка. Подменяя рассудок эмоциями, этот прием лишает возможности принимать решения вообще, превращая человека в легкую добычу для манипуляций. Антрополог Вивьен Ви в своей работе «Дети и политика культуры» обращает внимание, что даже искренняя борьба «за права детей» несет в себе риск чрезмерного давления на детей «ради их же блага». «Такие альтернативные культурные интерпретации уязвимости детей будут создавать свои собственные политические и психологические последствия», — пишет исследовательница.

Если обратиться к интерпретации «моральной паники» Стенли Коэна, одного из основоположников этого понятия, то он делит участников «моральной паники» на два вида — «моральные предприниматели» (moral entrepreneurs) и «народные бесы» (folk devils). Обычно, родители, журналисты и прочие лица, требующие наведения порядка в обществе, выступают в роли «моральных предпринимателей», а объектом таких требований выступают «народные дьяволы». Часто ими становятся именно представители субкультур и молодежных движений. В случае с «Синим китом» участники «суицидальных» групп здесь также исполняют роль «народных бесов». То есть, несмотря на всеобщий призыв «подумать о детях», вся ситуация говорит о поколенческом противостоянии, а не о беспокойстве.

Стоит добавить, что практически во всех странах распространению моральной паники способствовала на удивление единогласная предвзятость информационных ресурсов — эйджизм. Журналисты «Новой газеты» в России, канала «1+1» в Украине, BBC в Англии и CNN в Америке уклонялись от комментариев подростков. Хотя именно участники «Синего кита» являются в этом случае более достоверным источником информации, чем испуганные и растерянные родители, у которых журналисты предпочитали брать комментарии как у первоисточника. Подростки представлялись в СМИ либо как жертвы, которым необходимо срочно оказать помощь, либо как ничего не понимающие субъекты, за которых необходимо все решить. Те немногие интервью, где первоисточником все-таки выступали именно дети и подростки, на фоне общей массы информационных материалов выглядят наиболее информативными и адекватными. Повсеместная предвзятость массовых медиа отражает общечеловеческую неготовность «взрослых» всего мира признавать правомерность ментальных проблем детей и подростков

Суицид до 18

«Синий кит» особенно широко распространился в странах с традиционно высоким уровнем самоубийств среди подростков. Восточная Европа и Юго-Восточная Азия являются мировыми лидерами по количеству подростковых самоубийств в возрасте от 15 до 19 лет, согласно данным Всемирной организации здравоохранения от 2014 года. Среди основных причин высокого уровня самоубийств в Восточной Европе называют семейные кризисы (в 90% случаях самоубийств), употребление алкоголя и недооцененность проблемы подростковых самоубийств в обществе. Для постсоветских стран также выделяют общую социальную напряженность, которая для детей и подростков выражается в неуверенности в своем будущем и невозможности самореализации.

blue_whale
Кадр из компьютерной игры Blue Whale.

Индия стала одной из стран, где течение «Синего кита» было наиболее сложным и громким. Исследование, опубликованное в журнале The Lancet, показывает, что суицид — вторая причина смертности в возрасте от 15 до 29 лет в этой стране. От суицида здесь погибает 40% молодых мужчин и 56% молодых женщин, что отличается от средних общемировых показателей по данным ВОЗ: в среднем по миру мужчины совершают самоубийства чаще, в то время как женщины больше подвержены суицидальным настроениям. Исследователи связывают это с крайне патриархальным устройством общества, где женщины, несмотря на стремительные глобализационные процессы и технологическую модернизацию, часто вынуждены навсегда оставаться дома с детьми, в то время как многие хотят продолжить свое образование и карьерный рост. Именно в Индии и Иране были зафиксированы информационные сообщения о том, что в «суицидальную игру» «играли» не только дети и подростки, но и женщины после 20 лет. «Синий кит» в индийских медиа вызвал настоящую истерию и был назначен одним из главнейших зол в подростковой смертности. Хотя в январе 2018-го работники Computer Emergency Response Team, государственного центра, который занимается расследованием киберпреступлений в Индии, заявили что их расследование не установило связи между игрой «Синий кит» и самоубийствами индийских подростков за все время распространения этого контента в Индии.

«Синий кит» продолжал работать в странах и с более высоким уровнем жизни. Вероятно, потому что вопрос подростковых суицидов является острым для всех стран мира. Согласно исследованию Всемирной организации здравоохранения самоубийство является ведущей причиной смертности во всем мире для мужчин и женщин от 15 до 19 лет. Одна из ведущих причин подростковых суицидов — это депрессия. Она может быть вызвана химическим дисбалансом в развивающемся организме или сложностями социализации в группах сверстников, академическим давлением в учебных заведениях, буллингом и кибербуллингом, нестабильными семейными моделями, сложностями с гендерной или сексуальной самоидентификацией — все это и многое другое может не только спровоцировать депрессию, но и стать полноценной самостоятельной причиной для сложного решения. Таким образом, все острее становится вопрос доступности психологической помощи для детей и подростков — а ее недоступность, в свою очередь, автоматически помещает детей и подростков в группу риска. Анализ, проведенный ВОЗ, показывает, что среди 66 стран в подавляющем большинстве регионов за пределами Северной и Южной Америки и Европы не зафиксировано никаких служб охраны психического здоровья для детей и подростков. Меньше половины исследованных стран осуществляли национальную политику по защите прав детей. До сих пор ни одна организация не ведет масштабных исследований суицидальности для возрастных групп от 10 до 15 лет, но все чаще о необходимости таких исследований говорят международные организации, в том числе ВОЗ.

Таким образом, мы в очередной раз можем сделать вывод, что «Синий кит» только отражал уже существующие глубокие проблемы в обществе и нашей реальности, а не создавал их.  Более того, уместно предположить что «Синий кит» был неосознанной попыткой решить эти проблемы с помощью виртуальной коллективной практики.

«Синий кит» как ритуал

Весь мемический комплекс «Синего кита» — от самого образа до сопутствующих медиа, заданий и конечной цели — оставался неизменным для всех стран, даже если претерпевал языковую трансформацию. Синий кит, blue whale, ballena azul, baleia azul и نهنگ آبی — все это про классический архетипический образ кита или большой рыбы.

Образ кита восходит к Ветхому завету и рыбе Ионы. Иона — пророк, персонаж библейской книги Ионы, получивший от Яхве повеление идти в столицу Ассирии Ниневию с проповедью о наказании, которое в скором времени настигнет ее жителей за их грехи. Иона не захотел выполнять это поручение и бежал на корабле в Фарсис. Бог поднял страшную бурю, и напуганные корабельщики бросили жребий, чтобы выяснить, кто стал причиной такого стихийного бедствия. Упавший на Иону жребий вынудил его признаться в нарушении воли божьей. Иона предложил бросить его в море, чтобы спасти судно. Корабельщики после недолгого сопротивления выполнили его желание, и море утихло. Иону проглотила большая рыба (в славянском переводе — кит), в чреве которой он оставался три дня и три ночи. Иона раскаялся и попросил о пощаде. Бог внял его молитвам и приказал рыбе изрыгнуть Иону на сушу.

Кадр из компьютерной игры The Legend of Zelda: Ocarina of Time.
Кадр из компьютерной игры The Legend of Zelda: Ocarina of Time.

В новозаветной традиции Иисус Христос предсказал свою смерть и последующее воскрешение на третий день, уподобляя эти события трехдневному пребыванию Ионы в чреве кита.

«Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Матф. 12, 39-40).

Это высказывание традиционно толковалось и воспроизводилось в искусстве как символ воскрешения, а мотив проглатывания рыбой — как нечто предшествующее возобновлению.

Карл Юнг в сборнике статей «Архетип и символ» пишет: «Вода является чаще всего встречающимся символом бессознательного. Покоящееся в низинах море — это лежащее ниже уровня сознания бессознательное.  По этой причине оно часто обозначается как “подсознательное”, нередко с неприятным привкусом неполноценного сознания», — пишет Юнг и добавляет: «Погружение в глубины всегда предшествует подъему».

В юнгианской концепции коллективного бессознательного «поглощение» может быть представлено такими символами как Кит, Волк, Ведьма, пожирающая детей или Великан-людоед (что также перекликается с образом Слендермена).

Сам процесс выполнения 50 заданий в игре перед тем как «упасть вверх» или «выброситься на берег» подобен глубокому погружению в тьму коллективного бессознательного на пути индивидуации.

«Речь идет о синтетическом процессе, называемом мною «процесс индивидуации», — пишет Юнг в статье «Об архетипах коллективного бессознательного». — Этот процесс соответствует естественному ходу жизни, за время которой индивид  становится тем, кем он уже всегда был. Поскольку человек наделен сознанием, развитие у него  происходит не столь гладко, появляются вариации и помехи. Сознание часто сбивается с архетипически инстинктивного пути, вступает в противоречие с собственным основанием. Тем самым  возникает необходимость синтеза того и другого. А это и есть психотерапия на ее примитивной ступени, в форме целительных ритуалов. Примерами могут служить самоидентификация у австралийцев через провидение времен Альчерринга («эра сновидений», стародавняя эпоха первотворения в  мифологии австралийских племен Аранда, — прим. авт.), отождествление себя с Сыном Солнца у индейцев Таоспуэбло, апофеоз Гелиоса в мистериях Исис по Апулею и т.д.» (с.182).

Пользуясь этой аналогией, можно предположить, что «Синий кит» был именно «целительным ритуалом», терапевтическим самоотождествлением с архетипическим образом и сюжетом для тысяч детей и подростков, которые переживали кризис в процессе индивидуации.

Роль технологии в этом ритуале невозможно переоценить. Участники «Синего кита» утверждают, что чаще всего заводили анонимные аккаунты, чтобы принимать участие в игре, не навлекая на себя подозрение близких. Также достаточно популярной практикой было инсценирование своего самоубийства в социальных сетях — символическое «выбрасывание кита на берег». То есть в таком случае ритуал проводился, фактически, для виртуального двойника.

Юнг указывает, что задача специалиста, проводящего терапию в подобных случаях, заключается в доведении до сознания бессознательного содержания и достижении синтеза этого содержания с сознанием в познавательном акте. И хотя в частном случае само по себе такое познание не ведет к реальному изменению или осмысленному практическому его применению, для коллективных практик в социальных медиа оно может играть решающую роль. От степени понимания этих процессов зависит то, какими именно будут последствия — трагическими или терапевтическими.

Виртуальное коллективное бессознательное

Впервые понятие «виртуального коллективного сознания» встречается в статье Ричарда Глена Бойра «О когнитивной свободе» в 2000 году: «Тенденция технологии заключается в том, чтобы преодолеть ограничения человеческого тела. И Интернет можно охарактеризовать как виртуальное коллективное сознание и бессознательное».

Первые эмпирические исследования ВКС — виртуального коллективного сознания (VCC — virtual collective consciousness) — связаны с революциями в Тунисе и Египте в 2011 году.

В статье «Революционизируя революцию» Юсри Марзуки and Оливер Оулье описывают ВКС как новую разновидность коллективного сознания, которое возникает благодаря таким коммуникационным инструментам, как социальные медиа. Согласно их теории, когда люди обладают неким внутренним знанием, которое разделяют широкие массы, объединенные «гражданскими медиа» вроде Twitter и Facebook, люди начинают действовать как единый организм. Протестующие в Египте и Тунисе выступали как одна движущая сила, хотя не имели централизованного управления. Именно «гражданские медиа» ознаменовали начало «революций без лидеров» (leaderless revolutions). Было предложено определить теоретические рамки ВКС как феномена, охватывающего онлайн-поведение, ведущее к виртуальному коллективному сознанию.  Всякое такое коллективное поведение начинается с искры, которая вызывает цепочку событий, приводящих к огромному количеству взаимодействий.

Юсри Марзуки и Оливер Оулье называют и другие примеры проявления виртуального коллективного сознания — среди них, например, «Гарлем шейк» и протокол Биткоин, который по мнению исследователей, может стать основой для разработки алгоритмов таких взаимодействий в психологии социальных медиа. А хор Эрика Уотекера, в котором более 8 тысяч вокалистов со всего мира объединились в один виртуальный хор, исследователи рассматривают как пример виртуальной коллективной эмпатии.

«Синий кит» также является примером виртуальных коллективных действий. И если «революции без лидеров» являются порождением виртуального коллективного сознания, то «Синий кит» — это продукт виртуального коллективного бессознательного. Наиболее широко распространенный в регионах с высокими показателями подростковых и детских суицидов, «Синий кит» указывает непосредственно на эту проблему. Более того, он является неосознанной попыткой решения этой проблемы с помощью групповой  виртуальной практики — проведения «целительного ритуала» для своего виртуального двойника.

Фактически, получив уникальную возможность понимания этих коллективных бессознательных процессов — возможно, более наглядно, чем когда-либо, именно благодаря описательному потенциалу социальных медиа — массы отшатнулись, отреагировали агрессивно, запустили в действие всевозможные инструменты запрета и наказания.

Но в этом диалоге коллективного сознания и коллективного бессознательного показательны любые реакции. Согласно своим культурным и традиционным особенностям, специфическим локальным и глобальным тенденциям, сообщества демонстрировали слабые места своих организационных систем в способах отрицания, а свои сильные места — в конструктивных реакциях.

Например, рефлекс результативной власти подтолкнул российских правоохранителей к демонстративным полицейским мерам, но зато часть российских пользователей сети ВКонтакте сгенерировали волну коллективной эмпатии по отношению к «игрокам». Индийские власти требовали «забанить игру», запрещали школьникам пользоваться смартфонами и унифицировали форму одежды в интересах «безопасности», а индийские IT-специалисты совместно с психологами продемонстрировали эффективность междисциплинарных подходов.

Собирать и анализировать данные по каждой из стран можно бесконечно долго. Это и является одним из главных призывов этого текста: использовать цифровые медиа и технологии в целом для самонаблюдения.  

«Синий кит» как сон

Маршалл Маклюэн в своей книге «Понимание медиа: внешние расширения человека», предлагает собственную трактовку мифа о Нарциссе. В противовес существующему традиционному убеждению о том, что Нарцисс был заворожен собственным отражением, влюблен в самого себя, что сделало его вечным символом «самовлюбленного человека» и всякого акта самолюбования, Маклюэн утверждает, что Нарцисс принял собственное отражение в воде за другого человека:

«Он был глух и нем. Он приспособился к собственному расширению самого себя и превратился в закрытую систему».

«Расширение себя» — одна из ключевых концепций Маклюэна. Опираясь на исследования медиков Ганса Селье и Адольфа Йонаса, исследователь пишет, что человек, испытывающий физический или психологический шок после физического падения или внезапного психологического удара, лишается чувств, чтобы справиться с потрясением. То есть человек «самоампутирует» те или иные части себя для того, чтобы вынести физическое или психологическое давление. Маклюэн считает, что и в своих изобретениях, человек также самоампутирует те или иные части себя, или, другими словами, «расширяется наружу». Так, одежда является расширением (самоампутацией) кожи, а фотоаппарат — зрения. И парадоксально то, что именно ускоряющийся технологический прогресс и выступает в роли того давления, которое заставляет человека изобретать все новые и новые технологические части себя. Так, письменность, которая значительно ускорила товарные отношения, подтолкнула человека к изобретению колеса. Колесо, в свою очередь, снова увеличило нагрузку и ускорило процессы обмена с помощью новых изобретений. И для того чтобы вынести это бесконечно нарастающее давление, человек блокирует свое восприятие. В этом и состоит смысл мифа о Нарциссе по Маклюэну: «Образ юноши (Нарцисса) — это самоампутация, или вынесение вовне, вызванное раздражающими давлениями. Как контрраздражитель, образ производит общее оцепенение, или шоковое состояние, снижающее способность к узнаванию. Самоампутация блокирует узнавание самого себя».

Фото с сайта AliExpress.com.
Фото с сайта AliExpress.com.

Именно в этом Маклюэн видит причину «слепоты» человека к своим технологиям. Несмотря на то, что наши технологии являются нашим зеркальным отражением — человек «блокирует узнавание самого себя», он превращается в «закрытую систему», а наша эпоха становится «эпохой бессознательного и апатии». Но, хорошая новость в том, что фактически предсказав изобретение Интернета, Маклюэн описал и его уникальную особенность — способствовать осознаванию. В условиях «мгновенного, тотального осознания поля», средством которого и является Интернет, человек впервые получает возможность осознать свою технологию как расширение себя.

Другими словами, ответ на вопрос немецкого режиссера Вернера Херцога — «Снится ли интернет сам себе?» — может звучать так: «Да, и такие интернет-феномены как “Синий кит” — это и есть его сновидения». Репрезентативные, тщательно задокументированные, размещенные в открытом доступе,  но еще не расшифрованные сновидения.

Список литературы

Коен Стенли. «Народные бесы и моральные паники: возникновение Модов и Рокеров» http://region.3ebra.com/resources/books/subcult/subcult14/text5/

Маклюэн Маршалл. Понимание медиа: внешние расширения человека.

Юнг Карл. «Архетип и символ»

Chess Shira and Eric Newsom. Folklore, Horror Stories, and the Slender Man: The Development of an Internet Mythology https://goo.gl/gJqom7

Glen Boire Richard, On Cognitive Liberty (Part I) Esq. — Vol. 1, Issue No. 1 https://goo.gl/3QqZ59

Marzouki Yousri and Oullier Olivier. Revolutionizing Revolutions: Virtual Collective Consciousness and the Arab Spring https://goo.gl/7JB6M8

Marzouki Yousri. From Whitacre’s Virtual Choir to Virtual Collective Empathy https://goo.gl/RL8d8k

QJM: An International Journal of Medicine, Volume 108, Issue 10, https://doi.org/10.1093/qjmed/hcv026

Sacasas Michael. The Internet, the Body, and Unconscious Dimensions of Though https://goo.gl/1k1eWH

Suicide mortality in India: a nationally representative survey -The Lancet — Volume 379, No. 9834, p2343–2351, 23 June 2012 https://goo.gl/JpMpjG

Wee, Vivienne (1995). Stephens, Sharon, ed. Children and the Politics of Culture. https://goo.gl/1hfF4t

Главное изображение: Кадр из компьютерной игры GTA 5.

Якщо ви помітили помилку, виділіть її і натисніть Ctrl+Enter.