После переезда в Киев, будучи в непростом экономическом положении и не имея времени на поиск работы, соответствующей интересам, мне пришлось руководствоваться принципом «найти что-то, да побыстрее». В течение дня, листая разные площадки с перечнями вакансий, созваниваясь и договариваясь, приезжая, разворачиваясь и уезжая обратно, я посетил несколько собеседований. На robota.ua я обнаружил несколько предложений от крупной типографии, что ищут печатника на производство, и на следующее утро уже отправился на собеседование с работодателем. 

Будем знакомы: процедуры, условия, специфика 

Приехав в назначенное время, я расположился на красном диванчике в ожидании собеседования. Ко мне спустилась директорка и пригласила в конференц-зал. Оптимистично настроенная женщина стала расспрашивать о том, каким образом я выбрал их компанию и почему именно эта сфера. Не имея однозначного ответа, который бы (ожидаемо) удовлетворил работодателя, я сказал, что в мои занятия входит самиздательская деятельность, а посему мне крайне любопытно узнать, как обстоит полиграфическая работа изнутри. 

При разговоре оказалось, что несмотря на указанный в объявлении пункт «можно без опыта работы», наличие опыта таки обязательно, т. к. никто обучать работе с программами и принтерами не будет. Правда, потом директорка вспомнила, что всё же есть некая свободная вакансия, а именно «обробник готових виробів». Если работать там, позже появится возможность перейти и на печатника: дескать, какой-никакой, а «карьерный рост». Я согласился, ведь с чего-то нужно начинать. Далее по звонку меня забрал начальник обработчиков (далее — резчиков), дабы показать будущую рабочую локацию (корпус завода), а потом, вернувшись в зал переговоров, мы условились на испытательный срок (месяц) и договорились, что завтра я принесу документы на трудоустройство. 

При процедуре трудоустройства была оговорена разбитая зарплата: «белыми» — минималка, капающая на карту в первые дни месяца, и «черными» — в конвертах. Конверты выдаются с 15 по 23 число нынешнего месяца за работу в месяце предыдущем. 55 грн/час — постоянная ставка, 50 грн/час — испытательный срок. Также сообщили о двенадцатичасовом рабочем дне (с 7:00 до 19:00) и графике 3 на 3. Три дневных смены чередуются с тремя ночными. И хоть испытательный срок предусматривал график 5 на 2 (с 9:00 до 18:00), так я проработал всего неделю, так как после увольнения одного из резчиков в срочном порядке нужно было его заменить. Работа резчиком осуществляется в паре. 

При бюрократической возне поля с датами сказали оставить нетронутыми — позже стали известны причины: в трудовой книжке дата проставлена тремя неделями позже, чем фактическая дата трудоустройства. Именно это послужило поводом оттянуть изготовление карты для заработных выплат вплоть до увольнения. Если бы через две недели я не начал оголтело бегать и выпрашивать первые заработанные деньги, бухгалтерия и не зашевелилась бы. И еще. Упоминавшиеся в первый день ежемесячные премии — миф, с которого любезно посмеялись коллеги по цеху, удивляясь моему наиву. 

Контуры: завод, время и здоровье 

Производство находится на отшибе города, в 15 минутах от ст. м. «Черниговская» и близ трамвайной остановки. Остановка представляется удобной, поскольку большинство работников живут в области, и, добравшись кто откуда маршруткой до конечной «Лесная», они прыгают на трамвай, держащий курс в сторону завода. Рядом с корпусом — пара продуктовых, жилые дома; автозаправка, которую можно видеть в решетчатом окне столовки на четвертом этаже, и многие другие достопримечательности индустриального пейзажа.

Исходя из информации на сайте компании, площадь всего завода составляет 4500 м кв., однако мы ограничимся описанием лишь половины первого этажа одного из зданий, что ориентируется на сольвентную печать, поскольку пропуск (выданный службой безопасности) позволяет передвигаться только по строго определенным участкам рабочего пространства. Внутри крыла цеха львиную долю помещения занимает печатное оборудование. Принтеры, выплевывающие громоздкие билборды и ситилайты, опять-таки, весьма габаритны, и за счет того, что временами они работают круглосуточно, в крыле едва ли не постоянно циркулирует плотный запах сольвента, с которым непригодные вытяжки бороться не в состоянии. Руководство упражняется в хоровом пении; с их слов, так называемая «аттестация все проверила и не выявила вредоносных факторов оборудования». В качестве эквивалента они выдвигают ситуацию с духами: дескать, кому-то аромат «подходит», а у кого-то на него аллергическая реакция. Эта красноречивая ложь умалчивает о токсичных компонентах (циклогексанон), выделяющихся при использовании этой технологии печати. Влияние плотности пара, витающего по цеху, на организм ведет к перманентному раздражению слизистых оболочек. Сольвент канцерогенен. Не буду настаивать на том, что концентрат используемых веществ недопустим для работы, — рабочие-то худо-бедно справляются в такой атмосфере — но однажды случилось увидеть печатника за рвотой. О выдаче хотя бы респиратора речи не идет. С резчиками ситуация обстоит несколько иначе. Потому как для столов, на которых резчики работают, есть отдельные помещения — запах просачивается не так сильно. Впрочем, материал всё равно нужно переносить, и за 50-60 ходок можно неплохо так «надышаться».

Фактически резчик занимается рихтовкой отпечатанного изделия и упаковывает его для транспортировки. Сведение работника к механическому процессу, к функции, свидетельствует не только о бесконечном однообразии труда, напоминающего пытку, но и о дурном автоматизме, за пределы которого работник выйти попросту не может. Так, в нескольких нетипичных ситуациях, когда изделие было нестандартного размера или же упаковка требовала иного подхода, можно было застать себя и коллегу в оцепенении, словно говорящем об аннуляции нарощенных навыков. В целом, движение и темп фабрики задают машины, а рабочие служат дополнением, эдакими присоединенными к центральному механизму полуавтоматами, контролирующими непрерывность процесса труда. И сказать так — означает определить первостепенность машин и второплановость рабочих, чей «труд» во многом теряет содержание. Поэтому текучка и смена персонала работодателей не пугает. Как же при учете такого расклада устроены смены?

* * *

Мое «счастье» — попасть на завод в период царящей по всем информационным каналам в стране политагитации, когда предвыборные штабы Порошенко, Зеленского, Гройсмана и других игроков делали крупнотиражные заказы, создавая в цеху завал. В таком темпе двенадцатичасовая смена не предполагала вольного отлучения от гильотины. Рулоны всё складируются, и резке не видно конца. Спасают мысли о часовом обеде и каштане (каштан — место с двумя лавочками, под которым собираются на перекур трудящиеся, единственный остов свободы, где можно обсудить злободневные новости, посплетничать за спинами других, пофыркать на руководство, солидаризироваться с уставшими и пр.). У того же каштана печатники рассказывали, например, как Гройсман, передумавший вешать по столице определенные борды, заменил в заказе один сюжет на другой, и как следствие готовый тираж в три тысячи экземпляров был компанией успешно ликвидирован. Но не об этом. В первую смену трехдневки физическая истощенность чувствуется под конец смены, в период второго дня она сигнализирует о себе на экваторе (ближе к двенадцати, часу), третий же день в таком состоянии только начинается. Облегчением для большинства служат общеизвестные радиоволны с их идиотскими ротациями да квазиюмористические передачи; хуже этого может быть лишь бесконечное повторное воспроизведение этого  продукта. 

Дни тянулись один за другим… Кто-то дополнительно оставался на следующую смену, объясняя свое решение трудиться круглые сутки без отдыха нуждой «заработать». Ведь понятно, что необходимость столь продолжительного рабочего дня просто проливает свет на низкую оплату повременного труда. Где длинные смены — там и низкая получка. Оттого-то у многих нет выбора: парочка сверхурочных смен в месяц требуется для того, чтобы как минимум выйти на жалкую среднюю зарплату. Те же ночные, обходя молчанием соответствующие статьи КЗоТ, оплачивались равносильно дневным, но из-за постоянной смены режима сна были на порядок тяжелее. Порой из-за пересыхания слизистой или скачков давления шла носом кровь. Днем нет такой возможности получить надлежащий отдых, как ночью. Из-за постоянных нарушений сон расщепляется на короткие фазы. В период выходных накопившаяся после работы усталость частично уходит. Важно упомянуть, что в некоторых исключениях (поломка машины, отсутствие заказов) случались также и дни полного безделья, так называемые технические простои, и в это время можно было спокойно полистать книжку, посмотреть кино, пообщаться с коллективом. 

Отношения: коллектив, взаимодействие, итоги

Могут ли быть очевидными причины прийти на завод? Скорый заработок, отсутствие образования, удобство графика, лень в поиске соответствующей предпочтениям работы, привычка? Сложно дать однозначный ответ. Люди здесь донельзя разношерстны. Официантки в прошлом, не нашедшие себе места стоматологи, бывшие военные, юные сварщики, утонувшие в быту семейной жизни пары, сопливые геймеры, начинающие карьеру музыканты, неудавшиеся спортсмены и когда-то отгремевшие славой бармены эклектично наполняют территорию завода. У каждого персонажа — свой вектор движения: кто-то рассматривает рабочее место как «подготовку», паллиатив настоящей жизни, а кто-то, сложа руки, всецело смиряется с неотвратимостью судьбы. Одни уповают на то, что работа даст возможность поставить ребенка «на ноги», другие же стремятся накопить на открытие собственного ЧП, мечтая работать на себя. Много кто имел проблемы с зависимостью; автор текста — не исключение: после смены и впрямь хотелось банально напиться. Правда, не соглашаясь на предложение посетить гендель после работы или поддержать сплетни, всегда есть риск остаться в шатком положении внутри и без того разрозненного коллектива. 

На момент моего пребывания на фабрике (май-июнь) у рабочих остро стоял вопрос апрельского повышения ЗП. Несмотря на то, что зарплата должна повышаться два раза в год (в соответствии с установками компании), я уткнулся в полную немоту коллег. В этот раз решили, что они обойдутся. К руководству, напоминаю, ввиду той же службы безопасности напрямую пройти нельзя, но можно составить коллективное письмо с перечнем подписей рабочих. Однако, поскольку достичь однозначности в фабричном сообществе представляется делом непростым, так же непростым оказалось и написание обращения. Как следствие, письмо не состоялось, и через некоторое время о нем все забыли. Намного легче замять вопрос таким образом, нежели продемонстрировать сплоченность. 

Долго так продолжаться не могло: завод пожирал всё свободное время. Иной раз из-за объемов производства сны посещали рабочие сюжеты, за которые, как мы шутили, к сожалению, никто не доплачивает. Полиграфическая фабрика, в сравнении с другими, обеспечивает конкурентоспособный уровень зарплаты — некоторые по этим причинам именно сюда и приходят (и возвращаются). Множеству нравится график 3 на 3, что уже длительное время стабилен. В свою очередь, это говорит о стабильности работы. С трудностью выпросить заслуженный отпуск смиряются тоже, сочувствуя остальным в выполнении производственных планов, да и руководство на такого работника посмотрит с прилежным огорчением. В таких условиях работы мой исследовательский интерес к взаимоотношениям внутри коллектива и отношению работников к свежим лозунгам кандидатов спешно выветрился. Взвесив все плюсы и минусы жизни рабочим на заводе, я решил уйти.

Якщо ви помітили помилку, виділіть її і натисніть Ctrl+Enter.