Новый слоган Кривого Рога «Місто довжиною в життя» можно встретить практически везде: на плакатах в парке, ситилайтах, троллейбусах. Он идеально ему подходит, ведь добираться из одного конца города в другой долго. Действительно долго. Проходит около часа, прежде чем один из таких троллейбусов останавливается у заводоуправления Криворожского железорудного комбината (КЖРК). Здесь ежедневно проходят митинги шахтеров и шахтерок в поддержку своих коллег, которые практически две недели сидят на глубине почти 1,5 километра. Так они борются за повышение зарплат и достойные условия труда.
— Мужики, а «Ленина» есть? — доносится из толпы мужской голос. Несколько человек отзываются — поднимают руки или громко кричат: «Здесь».
«Ленина» — старое название шахты «Терновская», которая входит в состав Криворожского железорудного комбината. КЖРК — самое больше частное предприятие Украины по добыче железной руды. Кроме «Терновской», в него входят шахты «Родина», «Гвардейская» и «Октябрьская». Забастовка началась с последней: 3 сентября горняки «Октябрьской» отказались подниматься на поверхность после смены, потребовав повышения зарплаты, улучшения условий труда и увольнения менеджмента предприятия. А уже 7 сентября к ним присоединились еще три шахты комбината. Всего под землей сейчас протестуют больше 200 человек. Максимально за время забастовки в шахте находилось около 400 рабочих. Часть из них вынуждена была подняться на поверхность из-за обострившихся проблем со здоровьем.
— Это длится не первый день. К нам никто не выходит. Мы не знаем, что делать, — говорит женщина, поправляя волосы от волнения. Ее муж — один из шахтеров, которые сейчас находятся под землей. Через несколько минут она подходит к микрофону и призывает перекрыть отгрузку руды из шахт — просто «лечь на рельсы». По ее словам, это единственный выход, ведь некоторые шахты еще заполнены рудой, и это позволяет руководству КЖРК не идти на диалог. Но ее информация расходится с мнением других шахтеров.
— Вчера общались с мальчиками из «Гвардейской». Мне сказали, что руды до нового года хватит.
— На «Ленина» все, на «Гвардии» руды нет!
— «Ленина» пустая!
Митинги у управления КЖРК проходят каждый день. Некоторые рабочие даже остаются ночевать в двух простеньких палатках, разбитых под елками рядом со зданием. Прямо на ступенях, которые ведут ко входу в администрацию, стоит колонка, а на ней — микрофон и оранжевая каска. С 15:00 до 17:00 работает открытый микрофон — высказаться могут все желающие. Протестующие выступают по очереди: делятся новостями, обсуждают, как донести информацию общественности, говорят о планах поехать в Киев на встречу в Верховную Раду. Иногда ругаются. Долго говорят о бойкоте со стороны СМИ: редакции, в которые обращались шахтеры, отказывали освещать протест, аргументируя это тем, что тема им не интересна. «Дороги открывают, запускают электросамокаты, пожары показывают. Существует все, что хочешь, но не мы», — с грустью заявляет мужчина у микрофона.
— Давайте расклеивать листовки, устроим сарафанное радио!
— В нашем городе и так все обо всем знают. Что вы тут рассказываете? Давайте еще с вертолетов сбрасывать листовки.
— А давайте!
Время от времени собравшиеся шахтеры вспоминают своего земляка — теперешнего президента: «Его город на колени поставили, чего он сюда не приедет?».
«Такими темпами люди досидят до нового года, придется спускать под землю елку и игрушки», — шутят другие.
Позже к микрофону выходит электрослесарь из шахты «Гвардейская» и передает приветы от коллег под землей: «Они не падают духом, шутят: кто там не доедает, может, бутербродик вам передать? Не бросайте это дело, раз уже вышли. Шахтерам слава, блин».
Практически каждый из присутствующих на митинге шахтеров вспоминает 2017 год. Тогда они тоже отказались подниматься наружу после смены и, как сейчас, требовали поднять зарплаты до 1000 долларов. По словам рабочих, после тех протестов зарплату повысили на 10%, потом еще на 7%, хотя обещали на 50%. А потом совсем убрали все надбавки: «Нам просто не заплатили, и все. Людей это достало».
Теперь остаться под землей, рассказывают шахтеры, их вынудили неприемлемые условия работы, низкая зарплата, отношение администрации к рабочим, сокращение списка вредных профессий, что позволяло раньше выходить на пенсию (список 1 и 2), работа по выходным и отсутствие необходимых материалов. Также они хотят изменить систему оплаты на почасовую: сейчас шахтеры работают на сдельно-премиальной основе, то есть их зарплата зависит от выработки. За каждый пройденный метр платят от 30 до 60 гривен — сумма на разных шахтах отличается.
— Вот сколько метров мне нужно сделать, чтобы купить бойлер? — спрашивает один из стоящих рядом шахтеров.
Любовь работает машинисткой на шахте с 19 лет. Сейчас ей 41. Пришла на шахту по личным обстоятельствам — очень нужны были деньги. Думала, что на несколько лет, но так и осталась. Говорит, что средняя зарплата женщин на шахте — 4–6 тысяч гривен, а условия далеко не лучшие: «У нас в шахте грибы растут, сквозняки постоянные, сырость. А в каких клетях мы спускаемся? Все прогнившее, ржавое, вода льется».
Если бы все зависело только от их труда, пусть и тяжелого, заработать себе на жизнь они смогли бы, уверяют шахтеры. Проблема же в том, что шахта — сложный механизм, который работает благодаря усилиям многих людей. Эффективность добычи зависит не только от шахтеров, но и от наличия инструментов и материалов, организации труда руководством шахты. А оно, уверены рабочие, делает все, чтобы сэкономить на зарплатах.
— У тебя есть план — нужно выбурить 200 метров. Ты начинаешь проходить 100–150, и тебе перестают возить материал. Бывало, что по двое-трое суток нет бомбы в шахте. У тебя за это время проходит 9 смен. Нет плана — нет зарплаты, — говорит Александр, подземный горнорабочий на шахте «Родина». Себя просит называть просто — Саня. Саня не хочет фотографироваться — опасается репрессий со стороны руководства. Но через несколько минут подходит с телефоном и показывает сообщение в вайбере с уведомлением о зарплате: «Вот, посмотри, сколько я зарабатываю. Моя жена получает в три раза больше».
Об управлении КЖРК шахтеры говорят с откровенной злобой: «Они нас за быдло держат, будто мы стадо какое-то. Еще и шантажируют: чтобы, ребята, вы хоть что-то получили, выходите по выходным и работайте. Ты не знаешь, заработаешь ты в конце месяца или нет. Тебе просто могут сказать: “Нет денег”». Один из рабочих погружается в телефон, какое-то время скроллит и наконец включает видео. На нем генеральный директор КЖРК Сергей Новак говорит, что ему откровенно «похуй» на людей.
После окончания свободного микрофона протестующие сбиваются в группы. Рядом с палатками стоят несколько крепких мужчин: двое с виду совсем молодые — лет до 25, остальные постарше. Выглядят обычно: однотонная футболка, шорты или джинсы, кроссовки, иногда — кепка. Таких здесь большинство. Сперва они делятся своими проблемами неохотно, с заминками и длинными паузами. Иногда отнекиваются и отправляют поговорить к кому-то еще. Но это только первые несколько минут. Потом их уже остановить трудно — все наперебой рассказывают о том, что беспокоит.
— Тебе стыдно сказать, что ты в шахте работаешь. Когда спрашивают зарплату, а ты говоришь 9,5 тысяч, на тебя смотрят, как на ненормального. Как это — опускаться под землю на 1200 м за такие деньги? — говорит Эдуард, рабочий на водоотливе шахты «Октябрьская».
— В 2012–2013 году у меня была зарплата 1300 евро на тот курс. Тогда я поехал в Египет, зарплаты как раз хватило — путевка стоила 1300 евро. Чтобы сейчас поехать даже на наше море, нужно очень постараться, — вспоминает Александр, проходчик на шахте «Родина».
— Речь об отдыхе даже не идет — прокормить семью, обуться, одеться и добраться до работы. Если у вас зимой коммуналка 3 тысячи, а зарплата 9500 — вот и все.
— Зимой солнца вообще не видишь. И ради чего? Раньше хоть зарплата немного успокаивала. А теперь думаешь: зачем я вообще на эту шахту устроился?
Сфотографироваться соглашаются сразу: «А чего бояться? Уже нечего бояться».
Сейчас администрация КЖРК обещает поднять зарплаты подземной группе (тем, кто спускается в шахту) на 10% и на 25% — наземной. Даже меморандум об этом подписала. Но соглашаться на такие условия никто не хочет. Все жалуются на оборудование, называют его металлоломом и говорят, что инструменты приходится покупать за свои деньги. А зарплаты и так ни на что не хватает.
О «пацанах», которые остались протестовать под землей, говорят исключительно с гордостью и тревогой — столько времени без солнца, в сырости и без каких-либо удобств: «Купаться можно только в шахтных водах, а там — вся таблица Менделеева. Из благ цивилизации — еда и вода. Хотите узнать, как это — залезьте в погреб и посидите там неделю».
Ольга Потапенко — бойкая светловолосая девушка. Ее муж уже шестой день находится в шахте «Родина».
— Они в понедельник как уехали, так мы их и не видели. Общаемся через девчонок-сигналисток, передают нам приветы от мужей. Больше связи нет. Мы все время пытаемся узнать: «Что хотите, может, вкусненького чего-то?». Они говорят, что все хорошо и никто не будет подниматься. Когда мы начали приходить на эти митинги, пацанам стало приятно, и даже муж передал, что чувствует мою поддержку, — рассказывает девушка и убегает к группе мужчин. На вопрос о том, как ее зовут, один из них улыбаясь, отвечает: «Потапочка, так и напиши».
К вечеру все немного утихает, митингующие расходятся. До следующего дня, когда в условленное время протест под заводоуправлением начнется снова. Остаются лишь те, кто сегодня готов ночевать в палатках. На автобусе, который проезжает мимо, все та же надпись — «Місто довжиною в життя». Мужчины на передних сидениях поглядывают в сторону митинга и перешептываются.
— А что там?
— Да шахтеры опять бастуют.
Текст подготовлен в рамках проекта Школа социального репортажа при поддержке Фонда им. Розы Люксембург в Украине.
Читайте также: