Сбор и запись всех данных об активности в пользователей в сети, их долгосрочное хранение, блокировка Интернет-сайтов без решения суда — как оказалось, для обеспечения «безопасности» россиян от нежелательного с точки зрения государства контента даже этого слишком мало. 30 июля 2017 года Владимир Путин подписал новый закон, призванный победить Интернет-анонимайзеры, массово используемые в России для обхода цензуры. И хотя провайдеры еще не успели «переварить» одиозный «закон Яровой», теперь на них возложат новые функции — блокировать VPN-сервисы, договориться с которыми у органов власти не получилось.
Работа по созданию «безопасного» коммуникационного пространства, свободного от всего, что могло бы смутить граждан, идет в России не первый год. История началась с СОРМа — Системы технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий, — первое поколение которой фактически являлось телефонной прослушкой и использовалось для перехвата звонков еще с 1996 года, как рассказывает сотрудница Института коммуникаций Национального исследовательского института Франции и киберактивистка Ксения Ермошина. Но уже в 2000 году была создана СОРМ-2, призванная контролировать активность Интернет-пользователя: перехватывать метаданные каждого подключения (IP-адреса, порты, URL посещаемых ресурсов, адреса почтовых ящиков, длительность подключения, объем трафика и т.д.) и, по необходимости, дистанционно передавать их от оборудования провайдера в районное управление ФСБ.
Новая эра СОРМа началась в 2014 году, когда провайдеров обязали установить СОРМ-3, занимающуюся перехватыванием не только метаданных, но и содержания трафика (телефонных звонков, фотографий, видео) всех выходящих в сеть пользователей. Причем сделать это за свой счет. Более того, весь перехваченный трафик провайдер обязан хранить. «Если раньше хранился только целевой трафик по каким-то оппозиционерам вроде Навального или Удальцова, то теперь хранят трафик всех граждан России. А это терабайты данных. Это очень и очень дорого», — считает Ксения Ермошина.
А с принятием в июле 2016 года так называемого «Закона Яровой» затраты провайдеров стали и вовсе неподъемными. Закон увеличивал срок хранения перехваченного СОРМом трафика до 6 месяцев — и делал это, как и раньше, за счет оператора. Права на изготовление оборудования были переданы нескольким частным компаниям, которые тут же принялись извлекать из связанных законодательством провайдеров монопольную ренту. Многим такое оборудование оказалось просто не по карману, что привело к расцвету коррупции и послужило фактическому срыву выполнения закона.
У «Законов Яровой» появились и другие неожиданные последствия — падение качества и поднятие стоимости самого Интернета. Неспособные хранить такие объемы данных, провайдеры стали отходить от безлимитных тарифов и ограничивать объем трафика пользователей. «Когда мне было 12 лет, я покупала карточку и заходила через модем. Были карточки на 200, на 500 Мб. И сейчас мы возвращаемся к этому», — комментирует Ксения Ермошина.
Но проволочки с внедрением закона о массовой слежке никак не мешают принятию другого — о массовой цензуре. И если согласно первому закону ФСБ заставляет провайдера беспрерывно выкачивать метаданные и трафик пользователей, то второй, к примеру, блокирует сайты, где об этом процессе можно почитать. Впрочем, не только их.
Цензурировать Интернет российские чиновники тоже начали не сегодня. Возможно, поводом серьезно ужесточить законодательство послужили протесты на Болотной площади в 2011–2012 годах, во многом организованные через соцсети и оппозиционные сайты. «На тот момент процедура блокировки по решению суда уже была, но это было очень долго. Чтобы заблокировать сайт, надо было пройти ряд этапов. А закон о “черных списках”, появившийся в 2012 году, позволял сделать это за 1-2 дня, — рассказывает Ксения Ермошина. — Также у провайдеров не было необходимого оборудования для блокировки. А ведь Интернет — это не водопровод. Он децентрализирован. Власть не может просто перекрыть кран. Поэтому и понадобился другой закон, который обяжет провайдеров установить у себя оборудование, отличное от СОРМ. И теперь Роскомнадзор просто отправляет провайдерам списки сайтов, которые те должны заблокировать».
За пять лет действия закона, по оценкам сайта Роскомсвобода, под блокировку попали уже около 275 тыс. ресурсов, в основном за рекламу наркотиков, услуги Интернет-казино, детскую порнографию и суицидальный контент. Отдельно стоит самая большая группа «по решению суда», куда, скорее всего, и попадают «политические». Показательно, что одним из первых ресурсов, попавших под запрет, стал сайт Навального, а в «черных списках» немало сайтов с доменом .ua.
«Вначале под запрет попадает педофилия, пропаганда суицида, все что “подвергает опасности наших детей”, — объясняет Ксения Ермошина. — Дети — это первое, с чего начинаются многие запреты. То же самое с пропагандой ЛГБТ. И под это очень легко попадают торренты: там ведь в свободном доступе есть фильмы с гомосексуалами, с суицидами, с наркотой. Через слезинку ребенка очень легко принять практически любой закон».
Принятие закона дало старт гонке, в которой разработчики и собственники сайтов поднимали «зеркала» с немного измененными именами и делали переадресацию, а Роскомнадзор их оперативно блокировал, на что разработчики отвечали все новыми и новыми «зеркалами». Но уже очень скоро стало понятно, что такой метод ухода от блокировки неэффективен, и вместо очередного переноса сайта пользователям стали предлагать самим воспользоваться инструментами обхода запретов. Появились многочисленные инструкции по использованию прокси-серверов, VPN и TOR. А через пять лет действия закона запрещенные сайты смогли свободно посещать не только разбирающаяся в IT молодежь, но и практически любой пользователь рунета. Таким образом, запрет можно считать ответным ударом властей ввиду провала предыдущей политики.
Первый удар был нанесен еще до принятия соответствующего закона. В апреле этого года был арестован преподаватель Московской финансово-юридической академии, математик Дмитрий Богатов, обвиненный в публикации в Интернете поста с призывом к экстремизму. На самом деле единственная вина Дмитрия Богатова в том, что он владелец выходного узла TOR, через который после нескольких переадресаций и вышел в сеть автор сообщения. Но несмотря на широко развернутую кампанию по защите математика, которую, среди прочих, поддержал Эдвард Сноуден, Дмитрий больше трех месяцев провел в московском СИЗО. В этом многие видят желание властей отправить предупреждение разработчикам: «Смотрите что будет с теми, кто выступает за свободный Интернет».
Но главным инструментом в борьбе с анонимайзерами все же должен стать недавно подписанный Путиным закон. На самом деле этот закон не предполагает запрета VPN, TOR или других средств анонимизации пользователей в сети, но фактически принуждает компании — собственницы VPN-серверов блокировать все ресурсы, поданные Роскомнадзором. Такую борьбу Ксения Ермошина сравнивает с борьбой с самиздатом и «Голосом Америки» в советские времена и сомневается, что она будет успешной. Ведь анонимность — фундамент идеологии команды TOR, и к тому же на случай блокирования узлов TOR в какой-либо стране в сети предусмотрена специальная технология «мостов». А большинство операторов VPN-сервисов вряд ли согласятся подчинится Роскомнадзору и понести серьезные репутационные убытки. Так, стало известно о переговорах Роскомнадзора с компанией Opera Software — разработчиком браузера Opera, последние версии которого содержат уже вмонтированную опцию VPN, которая активизируется одним кликом. Но переубедить Opera Software чиновникам, похоже, не удалось.
Переговорные неудачи, правда, не слишком смущают власти. Ведь если компании упорствуют и прогресса в переговорах нет, его можно просто придумать. Так было с Google и Apple, которые, согласно Закону о локализации персональных данных граждан РФ, принятому в сентябре 2015 года, должны были перенести сервера с аккаунтами россиян на территорию страны. Было заявлено, что соглашение на этот счет достигнуто, но переноса серверов так и не произошло.
Конечно, мир знает случаи относительно успешного государственного контроля над Интернетом. Классический пример — Китай, где власти неплохо научились бороться с анонимайзерами, а Интернет-гиганты готовы идти на сотрудничество, опасаясь потерять миллиардные рынки. Так, из китайского AppStore недавно пропали все VPN-приложения, а используемая государством технология deep packet inspection позволяет анализировать содержание передаваемых пакетов, вычислять использование VPN и фильтровать трафик. Но размер российского рынка с китайским несопоставим, а заставить многочисленных провайдеров внедрить технологию DPI будет куда сложнее, чем Китаю, где предоставлять доступ к Интернету имеет право лишь две компании.
Тем не менее, несмотря на все заминки и проволочки, свободы в российском Интернете с каждым годом становится все меньше. К сожалению, в украинском тоже. Если не считать нескольких инцидентов с закрытием крупных файлообменников Infostore и Ex.ua, украинцы до последнего времени могли наслаждаться практически неограниченной свободой в Интернете. Но уже в принятом в этом году Законе о «Государственной поддержке кинематографа в Украине» была протянута норма, позволяющая без решения суда блокировать сайты с нелегальным (по мнению правообладателей) аудиовизуальным контентом. Еще более резонансным стал указ Президента на основании решения СНБО о запрете работы ряда популярных российских сервисов и социальных сетей в Украине. И хотя действующее законодательство, на которое ссылается СНБО, такой нормы как «запрет Интернет-провайдерам предоставления услуг доступа» не содержит, большинство украинских провайдеров на конфликт не пошли и требования государства исправно выполнили. К несогласным же, как в случае с крупным провайдером Wnet, с обыском наведался спецназ СБУ. Провайдера публично обвинили в содействии сепаратизму.
Еще один шаг в сторону России мог быть сделан на последней сессии Верховной рады, когда депутаты в экстренном порядке попытались протянуть законопроекты-близнецы №6688 и 6676 с идентичными названиями «О противодействии угрозам национальной безопасности в информационной сфере». Оба закона предполагают возможность блокировать сайты в обход суда, исключительно по решению спецслужб. Правда, внесенный на сессию в последний момент законопроект 6688 так и не был включен в повестку дня, а за его «младшего брата» — 6667 — депутаты собрали лишь 197 голосов, чем заслужили обвинения в соучастии в киберпреступлениях от Александра Турчинова.
Тем не менее, под предлогом гибридной войны с Россией от идеи Интернет-цензуры украинские власти отказываются не собираются. А ввиду того, что в мире с VPN и TOR, о котором после запрета ВКонтакте с каждым днем узнают все больше граждан, такие запреты и блокировки никогда не будут эффективными, мысль о блокировке анонимайзеров рано или поздно посетит голову и украинского чиновника. И те запреты, которые в России оправдываются слезой ребенка, в Украине оправдают слезой патриота.
Текст написан по материалам интервью с сотрудницей Института коммуникаций Национального исследовательского института Франции и киберактивисткой Ксенией Ермошиной.